На Донбассе формируется новый русский культурный код. Интервью с поэтом Романом Сорокиным.
Лауреат национальной премии — о миссии поэта в зоне СВО, проекте "Библиотека солдата" и силе слова на передовой.
"Гражданская миссия поэта"
- Роман, вы победитель нескольких литературных конкурсов. Недавно вы стали лауреатом Национальной литературной премии "Поэт года". Поздравляем Вас с таким успехом. Роман, помимо несомненного поэтического таланта большое уважение вызывает Ваша гражданская позиция по поводу событий, происходящих в нашей стране. Вы начали ездить на Донбасс с начала СВО, побывали во многих регионах и городах Новороссии. Скажите, что заставляет Вас приезжать туда вновь и вновь?
- Еще до начала СВО, в 2014 году, когда началась эта беда на Украине, когда события приняли острый характер мы с товарищами из Московского театра Влада Маленко, к которому я принадлежу, искали возможности соучастия. Многие дистанцировались от этой ситуации, боялись говорить о ней. Театр поэтов тогда уже этой темой болел, были пьесы, посвященные этим событиям, читку которых провели в театре “Содружества актеров Таганки”, но дальше как- то не пошло... Надо сказать, что заразил меня этой темой мой товарищ Влад Маленко. Я жил тогда несколько другой жизнью, занимался театром, мне казалось, что это не должно меня касаться. Сейчас я понимаю, что это должно касаться напрямую каждого человека, даже если он держит дистанцию. Все равно это влияет на твою жизнь, на твою судьбу. Если это влияет на твою страну, на Россию, то это не может не влиять на тебя.
- Еще до начала СВО, в 2014 году, когда началась эта беда на Украине, когда события приняли острый характер мы с товарищами из Московского театра Влада Маленко, к которому я принадлежу, искали возможности соучастия. Многие дистанцировались от этой ситуации, боялись говорить о ней. Театр поэтов тогда уже этой темой болел, были пьесы, посвященные этим событиям, читку которых провели в театре “Содружества актеров Таганки”, но дальше как- то не пошло... Надо сказать, что заразил меня этой темой мой товарищ Влад Маленко. Я жил тогда несколько другой жизнью, занимался театром, мне казалось, что это не должно меня касаться. Сейчас я понимаю, что это должно касаться напрямую каждого человека, даже если он держит дистанцию. Все равно это влияет на твою жизнь, на твою судьбу. Если это влияет на твою страну, на Россию, то это не может не влиять на тебя.
Сейчас я понимаю, что это должно касаться напрямую каждого человека, даже если он держит дистанцию. Все равно это влияет на твою жизнь, на твою судьбу. Если это влияет на твою страну, на Россию, то это не может не влиять на тебя.
Влад открыл мне другой вектор, в том числе гражданской поэзии. Начиная с того времени, как я попал в Театр поэтов, где все заряжены очень сильно гражданской позицией, меня заразила эта тема. С февраля 2022 мы стали искать возможность поехать туда - важно было все увидеть, услышать из первых уст. Писатель очень ответственен перед читателем. Когда читатель обращается к литературе, особенно гражданской? Когда происходит разлом в обществе, происходят тектонические сдвиги. У нас сейчас времена библейские, времена, про которые Тютчев писал: “Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые...”. В такие моменты люди, как правило, начинают активнее обращаться к художественным произведениям гражданского толка, потому что они ищут ответы на вопросы, которые, как им кажется, им не могут дать политики, общественные деятели. Кто-то, кажется, может обмануть, кто-то может быть заангажированным, являться орудием пропаганды.. Поэтому я всегда искал возможность оказаться в Новороссии. Начиная с 2022 года, я активно туда езжу и со своими товарищами, и с Литературной газетой, и с Московским театром поэтов. Мне это важно как художнику - та информация, которую там получаешь, ты больше нигде не найдешь.
Но, в первую очередь, мне это важно как русскому человеку, потому что я понимаю, что Донбасс - это сейчас самый русский регион на планете. Там сейчас формируется наш культурный код. Что-то к нему добавляется. К тому подвигу, который совершили там наши прадеды, наши деды, добавляются сейчас новые подвиги, и это формирует нас как людей, как русских людей. Это важно понимать.
И быть оторванным от этих исторических событий, от эпицентра, который сейчас там - на Донбассе, нельзя. События, которые происходят там, отражаются не только на всей нашей стране, они влияют на весь мир. Дистанцироваться от этого уже невозможно. Там надо быть. Общаться с местным населением, с военными, с теми людьми, которые обслуживают военных. И, конечно, поэт прибегает к гражданской лирике прежде всего для того, чтобы сократить дистанцию между теми, кто находится за ленточкой и теми, кто находится в тылу. Важно протянуть этот мостик, чтобы человек, который живет в Екатеринбурге, на Дальнем Востоке, на крайнем Севере, еще где-то, не чувствовал дистанцию, понимал, что он находится внутри этих событий и напрямую от них зависит. И для меня это важно и как для художника и как, повторюсь, для русского человека.
"Творчество как поддержка на фронте"
- Вы часто бываете в воинских частях, госпиталях, общаетесь с бойцами, чувствуете их настроение. Как ребята реагируют, как отзываются? Вы можете сказать, что наблюдаете там непосредственное воздействие спасительной силы искусства?
- На разных направлениях реагируют по-разному, разное настроение. Могу сказать, что в самом начале было сложнее. Ребята не понимали, зачем какие-то поэты, артисты...И мы не очень понимали, зачем мы там...У нас внутренне была мотивация, но мы еще не определились с формой общения. Важно было не мешать, они же выполняют боевые задачи. И тут человек, который отвлекает их: “Я вот хочу записать, хочу зафиксировать”. Реакция: “Да не мешай ты, у нас тут задачи посложнее...” Момент был очень тонкий. В начале нас называли агитбригадой. Странная это приставка “агит”, приезжать из тыла к линии фронта и мотивировать ребят, которые в сто раз более замотивированные, чем ты. Это, может, нас надо мотивировать, может, быть, мы за этой мотивацией туда и приезжали.
- На разных направлениях реагируют по-разному, разное настроение. Могу сказать, что в самом начале было сложнее. Ребята не понимали, зачем какие-то поэты, артисты...И мы не очень понимали, зачем мы там...У нас внутренне была мотивация, но мы еще не определились с формой общения. Важно было не мешать, они же выполняют боевые задачи. И тут человек, который отвлекает их: “Я вот хочу записать, хочу зафиксировать”. Реакция: “Да не мешай ты, у нас тут задачи посложнее...” Момент был очень тонкий. В начале нас называли агитбригадой. Странная это приставка “агит”, приезжать из тыла к линии фронта и мотивировать ребят, которые в сто раз более замотивированные, чем ты. Это, может, нас надо мотивировать, может, быть, мы за этой мотивацией туда и приезжали.
Было так: сначала выступал лектор, историк, который вводил в курс дела, давал какую- то историческую справку, потом говорил депутат, а потом уже мы. И вот мы подключали гитары, рассказывали басни, читали стихи, и... ребята оттаивали. Там ребят нужно отвлечь, даже, если хотите, развлечь. Они должны немножко почувствовать себя дома, их нужно вернуть на Большую землю. Поэтому лучше всего заходят басни, песни, лирика любовная, что- то отвлекающее.То, где есть полнота жизни.
- А какие стихи Вы читаете там? Свои?
- Да, мы больше стараемся читать наше, потому что оно ближе. Мы же говорим на современном языке. У поэта должна быть аудитория, читатели здесь, в нынешнем времени. Поэт работает в настоящем времени и не может быть от него оторван. Более того, он говорит с ним, со временем и читателем вот на этом современном языке. Мы когда-то подключали, конечно, и Рубцова, и Есенина. Кто-то, например, просил почитать Маяковского, и мы читали Маяковского, но при этом, конечно, им более понятны стихи, которые звучат в современной стилистике. Мы всегда найдем ту тему, подберем те слова, поставим их в нужный порядок, который ребятам будет ближе и понятнее. Они же молодые люди. И мы говорим с молодыми людьми на их языке. Мы возвращали им ту жизнь, которой им очень не хватало. И мы нашли этот формат общения. И сейчас, когда мы возвращаемся в те места, где уже были, нас там ждут, с радостью встречают. Мы с ребятами обмениваемся контактами, дарим им книги, они подписываются на наши каналы. Мы с ними общаемся, созваниваемся. Когда у них отпуска, они приезжают на Большую землю, в Москву или куда-то еще, мы встречаемся. Это очень важно. И тогда мы поняли, что мы там необходимы, мы им нужны. Стихи помогают ребятам найти душевный баланс, обрести гармонию, вернуться к миру.
- Да, мы больше стараемся читать наше, потому что оно ближе. Мы же говорим на современном языке. У поэта должна быть аудитория, читатели здесь, в нынешнем времени. Поэт работает в настоящем времени и не может быть от него оторван. Более того, он говорит с ним, со временем и читателем вот на этом современном языке. Мы когда-то подключали, конечно, и Рубцова, и Есенина. Кто-то, например, просил почитать Маяковского, и мы читали Маяковского, но при этом, конечно, им более понятны стихи, которые звучат в современной стилистике. Мы всегда найдем ту тему, подберем те слова, поставим их в нужный порядок, который ребятам будет ближе и понятнее. Они же молодые люди. И мы говорим с молодыми людьми на их языке. Мы возвращали им ту жизнь, которой им очень не хватало. И мы нашли этот формат общения. И сейчас, когда мы возвращаемся в те места, где уже были, нас там ждут, с радостью встречают. Мы с ребятами обмениваемся контактами, дарим им книги, они подписываются на наши каналы. Мы с ними общаемся, созваниваемся. Когда у них отпуска, они приезжают на Большую землю, в Москву или куда-то еще, мы встречаемся. Это очень важно. И тогда мы поняли, что мы там необходимы, мы им нужны. Стихи помогают ребятам найти душевный баланс, обрести гармонию, вернуться к миру.
"Стихи, которые нельзя придумать"
- Роман, как увиденное и прочувствованное там, отразилось в Вашем творчестве , родились ли новые стихи?
- Да, конечно, радикально отразилось. Собственно, по результатам поездок за 2022-2023 годы я написал сборник стихов “Переменчивая ясность”. Потом в расширенном варианте она вышла в другом издательстве в серии “ Библиотека солдата СВО”, которую мы основали вместе с Владом Маленко и Александром Антиповым. Эта книга родилась именно там, я ее привез оттуда. И стихи, написанные здесь, мысли, которые возникают сейчас, - они все равно оттуда, мысленно я нахожусь там. Когда какие-то образы приходит в голову - никогда не знаешь, с чего начнется стихотворение - они эти два года приходили оттуда, с этих полей, из этих степей, из этих госпиталей, из этих терриконов, от этого солнца... И собственно, эта книга “Переменчивая ясность”и получила премии: и Литературную премию партии Справедливая Россия, и премию “Гипертекст” , и стала финалистом национальной литературной премии ”Слово”. Собственно, и тексты, которые были отправлены на соискание премии “Поэт года”, состояли из гражданской лирики. Сейчас я могу сказать, что книга получилась цельной, именно потому, что она не придумана. Там нет сочинительства, есть рефлексия на тему, есть честный разговор. В книге есть и неприятные моменты, есть моменты, которые царапают, неоднозначные темы - но она честная. И перед читателем могу сказать, положа руку на сердце, что нигде не слукавил.
- Да, конечно, радикально отразилось. Собственно, по результатам поездок за 2022-2023 годы я написал сборник стихов “Переменчивая ясность”. Потом в расширенном варианте она вышла в другом издательстве в серии “ Библиотека солдата СВО”, которую мы основали вместе с Владом Маленко и Александром Антиповым. Эта книга родилась именно там, я ее привез оттуда. И стихи, написанные здесь, мысли, которые возникают сейчас, - они все равно оттуда, мысленно я нахожусь там. Когда какие-то образы приходит в голову - никогда не знаешь, с чего начнется стихотворение - они эти два года приходили оттуда, с этих полей, из этих степей, из этих госпиталей, из этих терриконов, от этого солнца... И собственно, эта книга “Переменчивая ясность”и получила премии: и Литературную премию партии Справедливая Россия, и премию “Гипертекст” , и стала финалистом национальной литературной премии ”Слово”. Собственно, и тексты, которые были отправлены на соискание премии “Поэт года”, состояли из гражданской лирики. Сейчас я могу сказать, что книга получилась цельной, именно потому, что она не придумана. Там нет сочинительства, есть рефлексия на тему, есть честный разговор. В книге есть и неприятные моменты, есть моменты, которые царапают, неоднозначные темы - но она честная. И перед читателем могу сказать, положа руку на сердце, что нигде не слукавил.
"Библиотека солдата СВО"
- Роман, Вы один из авторов замечательного проекта "Библиотека солдата СВО". Расскажите, как родилась идея этого издания? Книжечка стихов в кармане у солдата...
- Она тоже родилась в результате наших поездок. Мы поняли, что есть необходимость создать серию книг, которые бы помещались в карман бойца. Поэтическая книга отличается от прозаической тем, что она может быть небольшой. Поэтическую книгу, сборник можно открыть сначала на 99 странице, потом на 17, потом на 3-ей. Три-четыре стихотворения прочитал - и достаточно, как правило, потому что стихи - они как варенье, как мед, ими можно перенасытиться, там все очень сконцентрировано. Вернулся боец с боевого задания или перерыв у него где-то в блиндаже, открыл книжечку, прочитал 2-3 стихотворения - и почувствовал покой внутренний, баланс, гармонию. Нашли партнера, Российский Союз писателей. Президент Союза Дмитрий Кравчук поддержал нашу идею. Мы сами придумали дизайн: звездочка советская, пятиконечная, оливковый цвет как продолжение традиции наших фронтовиков ВОВ. В этой серии уже вышли сборники Игоря Караулова, Марии Ватутиной, Влада Маленко, Вашего покорного слуги, Дмитрия Артиса, Анны Долгаревой и других современных поэтов. Мы будем продолжать эту серию.
- Она тоже родилась в результате наших поездок. Мы поняли, что есть необходимость создать серию книг, которые бы помещались в карман бойца. Поэтическая книга отличается от прозаической тем, что она может быть небольшой. Поэтическую книгу, сборник можно открыть сначала на 99 странице, потом на 17, потом на 3-ей. Три-четыре стихотворения прочитал - и достаточно, как правило, потому что стихи - они как варенье, как мед, ими можно перенасытиться, там все очень сконцентрировано. Вернулся боец с боевого задания или перерыв у него где-то в блиндаже, открыл книжечку, прочитал 2-3 стихотворения - и почувствовал покой внутренний, баланс, гармонию. Нашли партнера, Российский Союз писателей. Президент Союза Дмитрий Кравчук поддержал нашу идею. Мы сами придумали дизайн: звездочка советская, пятиконечная, оливковый цвет как продолжение традиции наших фронтовиков ВОВ. В этой серии уже вышли сборники Игоря Караулова, Марии Ватутиной, Влада Маленко, Вашего покорного слуги, Дмитрия Артиса, Анны Долгаревой и других современных поэтов. Мы будем продолжать эту серию.
"Поэзия против ненависти"
- Вы как-то сказали в одном из интервью, что искусство утешает, не обманывая. В продолжение Вашей мысли: А может ли искусство умягчать сердце до милосердного отношения к врагу? Мы знаем, что наши солдаты воюют гуманно, известно много случаев проявления жалости, сострадания наших бойцов по отношению к раненым украинцам, волонтерам... Как сказал Александр Захарченко "Мы воюем за любовь". На Ваш взгляд, не воспитана ли эта черта в нашем народе в том числе и великой русской литературой?
- Понимаете, мы ведь люди православные. А что такое литература, тем более поэзия? Поэзия - это дело молитвенное. Это молитва перед всеми, это такое обнажение перед всем миром. Уровень искренности здесь такой же, он на пределе. Библия говорит о войне, и литература, конечно же. Мы все знаем строки: ”...и милость к падшим призывал...” Мы люди Христа, и вся литература наша вышла из Нового Завета. И, конечно же, мы, по возможности, всегда милосердны, и к врагам тоже. Мы понимаем, что ум может помутиться, люди могут искренне заблуждаться. Мы защищаем свою землю, “отеческие гроба”. У нас цель - защитить, не потерять себя, не обмануться. Наши братья украинцы (я склонен так думать, что это наши братья, - это тоже мы) находятся в такой ситуации помутнения. Нас столкнули лбами, а там за океаном потирают руки: русский человек убивает русского человека. В этом вся трагедия. Поэтому мы должны относиться ко всему этому по-христиански. Это очень сложный вопрос. У меня есть стихи, где я прямо об этом говорю. Я его всегда читаю, когда нас Z-поэтов обвиняют в кровожадности. Либералы лепят нам эту букву Z, дескать, им нравится война, они смакуют войну. Они не понимают, что война по сути - это и есть любовь, это защита любви, любви к Родине, к родителям, к истории, к нашему коду культурному. Когда зло встречается с любовью, тогда и начинается война. Когда нет любви, тогда нет войны, просто происходит захват. У меня есть такое стихотворение:
- Понимаете, мы ведь люди православные. А что такое литература, тем более поэзия? Поэзия - это дело молитвенное. Это молитва перед всеми, это такое обнажение перед всем миром. Уровень искренности здесь такой же, он на пределе. Библия говорит о войне, и литература, конечно же. Мы все знаем строки: ”...и милость к падшим призывал...” Мы люди Христа, и вся литература наша вышла из Нового Завета. И, конечно же, мы, по возможности, всегда милосердны, и к врагам тоже. Мы понимаем, что ум может помутиться, люди могут искренне заблуждаться. Мы защищаем свою землю, “отеческие гроба”. У нас цель - защитить, не потерять себя, не обмануться. Наши братья украинцы (я склонен так думать, что это наши братья, - это тоже мы) находятся в такой ситуации помутнения. Нас столкнули лбами, а там за океаном потирают руки: русский человек убивает русского человека. В этом вся трагедия. Поэтому мы должны относиться ко всему этому по-христиански. Это очень сложный вопрос. У меня есть стихи, где я прямо об этом говорю. Я его всегда читаю, когда нас Z-поэтов обвиняют в кровожадности. Либералы лепят нам эту букву Z, дескать, им нравится война, они смакуют войну. Они не понимают, что война по сути - это и есть любовь, это защита любви, любви к Родине, к родителям, к истории, к нашему коду культурному. Когда зло встречается с любовью, тогда и начинается война. Когда нет любви, тогда нет войны, просто происходит захват. У меня есть такое стихотворение:
“Какую тему не бери, а всё равно придёшь к Донбассу,
Поэтому себе не ври — начни писать об этом сразу.
Стоит плешивый террикон и терпит солнышко июля.
А чуть поодаль полигон, и от него шальная пуля
Летит к искусственной горе, вот-вот в неё уткнётся носом.
Я о любви и о добре, о солнышке рыжеволосом,
О тёмно-синей вышине, ста градусах по Фаренгейту,
О том, как слышно в тишине степного жаворонка флейту.
Как хочешь это назови. Пускай я буду зэт-поэтом.
Я о добре и о любви. Все мои помыслы об этом.”
- В одном из стихотворений у Вас есть такая строчка "...и остальные его огни напоминают мне об Отце, Коему я и мой враг сродни". Здесь ощущение единства с народом, в котором насильственно взращена ненависть к нам, единства в вере. Сейчас Вы чувствуете так же?
- Я переживаю это как трагедию страны, народа, который оказался разделен. По каким-то совершенно непонятным причинам, по какой-то глупости русский народ в одночасье оказался в чужой стране. В Харькове, в Одессе, в Севастополе люди проснулись - а они уже не русские. Им все больше и больше отказывали в правах, ущемляли, запрещали чувствовать себя русскими. Это большая трагедия. Я очень люблю украинский язык, особенно песни. Это очень колоритная страна, интересная культура, язык - мы все равно едины, как едины с бурятами, с татарами и со многими другими народами. С украинцами и белорусами тем более. Поражает момент этого помутнения ума, который случился с нашими братьями. Хотя мы помним помутнение, которое было и с нами в 90-е, как мы мгновенно полюбили кока-колу, сникерсы, жвачки. Я ребенок 90-х, родился в 1987 году. И я вам скажу, это очень тяжело себя сохранить. Реклама по телевизору, любовь ко всему западному и забывание всего нашего - такое воздействие оказывалось на молодые умы. Поэтому мы можем понять этих людей на Украине, которым с детства планомерно вбивали в головы, что мы их враги.
- Я переживаю это как трагедию страны, народа, который оказался разделен. По каким-то совершенно непонятным причинам, по какой-то глупости русский народ в одночасье оказался в чужой стране. В Харькове, в Одессе, в Севастополе люди проснулись - а они уже не русские. Им все больше и больше отказывали в правах, ущемляли, запрещали чувствовать себя русскими. Это большая трагедия. Я очень люблю украинский язык, особенно песни. Это очень колоритная страна, интересная культура, язык - мы все равно едины, как едины с бурятами, с татарами и со многими другими народами. С украинцами и белорусами тем более. Поражает момент этого помутнения ума, который случился с нашими братьями. Хотя мы помним помутнение, которое было и с нами в 90-е, как мы мгновенно полюбили кока-колу, сникерсы, жвачки. Я ребенок 90-х, родился в 1987 году. И я вам скажу, это очень тяжело себя сохранить. Реклама по телевизору, любовь ко всему западному и забывание всего нашего - такое воздействие оказывалось на молодые умы. Поэтому мы можем понять этих людей на Украине, которым с детства планомерно вбивали в головы, что мы их враги.
"Возвращение к истокам: русская культура в Донбассе"
- Вы часто выступаете в библиотеках, перед мирными жителями. Как изменилось, на Ваш взгляд, настроение у жителей Донбасса? Стали ли они спокойнее, увереннее в завтрашнем дне?
- У меня такое ощущение, что люди задышали. Первый раз мы приехали в 2022 году в Новоайдар, его только освободили весной. А мы приехали в конце весны. Люди были, конечно, немного ошеломлены. Они говорили: “Все это время у нас не было ни русских поэтов,ни русских артистов... “ Как-то все это казалось странным. Администрация города была растеряна, включили гимн России, люди не знали, как себя вести. Но когда мы стали с ними разговаривать, читать стихи, говорить на русском языке, увидели, что люди уже стоят, некоторые плачут. Как они нас потом обнимали, как они не хотели нас отпускать. Видно было, что они даже и не мечтали об этом.. Очень хотели, но боялись признаться себе в этом, боялись даже мечтать.
- У меня такое ощущение, что люди задышали. Первый раз мы приехали в 2022 году в Новоайдар, его только освободили весной. А мы приехали в конце весны. Люди были, конечно, немного ошеломлены. Они говорили: “Все это время у нас не было ни русских поэтов,ни русских артистов... “ Как-то все это казалось странным. Администрация города была растеряна, включили гимн России, люди не знали, как себя вести. Но когда мы стали с ними разговаривать, читать стихи, говорить на русском языке, увидели, что люди уже стоят, некоторые плачут. Как они нас потом обнимали, как они не хотели нас отпускать. Видно было, что они даже и не мечтали об этом.. Очень хотели, но боялись признаться себе в этом, боялись даже мечтать.
Это когда сидишь долго-долго в душном помещении, и вдруг открывается форточка, и вдруг ясный свежий воздух - и у вас начинает кружиться голова, вы начинаете падать в обморок. Вот они были похожи на таких людей, которых овеял очень свежий воздух.
А сейчас люди раздышались. Они становятся все более открытыми. Не представляю, как они существовали все это время, как дышали, особенно те, кто по-настоящему считали себя русскими. Конечно, мы понимаем, что на освобожденных территориях есть разные люди... У меня было ощущение, как в программе “Жди меня”, как будто когда- то давно-давно ты потерял своих родственников, и вдруг вы снова встречаетесь, и вновь обретаете друг друга, когда, казалось бы, не было уже почти никаких шансов. И большая радость, и странность, и неловкость, и вы не знаете, как себя вести...Такая осторожная радость. Вот на что это похоже.
"Слово как мост между фронтом и тылом"
- Роман, поделитесь Вашими наблюдениями о состоянии русской культуры на Донбасской земле. Ходят ли люди в музеи, на выставки, в театры? Что нужно, чтобы мотивировать людей посещать их?
- Я приезжаю на Донбасс в определенные места с определенными задачами. Но я бываю в библиотеках, знаю, что им очень нужны книги русские. Они были лишены этого, часть была уничтожена, все было на украинском. Они с большим удовольствием пополняют фонды, мы привозим им и нашу серию, и с Литературной газетой привозим книги. Я бы больше сказал про русское общество, которое выздоравливает благодаря тому, что ТАМ происходит. Происходит очищение нашего общества. Мы стали понимать, что элита - это не те, кто уехали, не те, кто стыдливо молчат, а это наши военные люди, солдаты, офицеры, волонтеры и обычные неравнодушные люди с твердой гражданской позицией и истинным патриотизмом. Сейчас общество выздоравливает, уверен, что без этой тяжелой операции не было бы выздоровления. Тенденции обнадеживают. И это меня очень радует!
- Я приезжаю на Донбасс в определенные места с определенными задачами. Но я бываю в библиотеках, знаю, что им очень нужны книги русские. Они были лишены этого, часть была уничтожена, все было на украинском. Они с большим удовольствием пополняют фонды, мы привозим им и нашу серию, и с Литературной газетой привозим книги. Я бы больше сказал про русское общество, которое выздоравливает благодаря тому, что ТАМ происходит. Происходит очищение нашего общества. Мы стали понимать, что элита - это не те, кто уехали, не те, кто стыдливо молчат, а это наши военные люди, солдаты, офицеры, волонтеры и обычные неравнодушные люди с твердой гражданской позицией и истинным патриотизмом. Сейчас общество выздоравливает, уверен, что без этой тяжелой операции не было бы выздоровления. Тенденции обнадеживают. И это меня очень радует!